------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------ Главная  Карта сайта  English

О нас

Новости

Дистанционное
обучение

Переписка

Центры поддержки

Творчество
заключенных

Статьи и интервью

Отчеты и документы

Семинары, выставки и конференции

Просьба о помощи

Полезные ссылки

Контакты

Подписка на новости сайта

Наш баннер


Отдел по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями Московского патриархата

Патриархия.RU

МИР ВСЕМ. Издание Синодального отдела по взаимодеюствию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями

Творчество заключенных

Рассказы

Андрей Волхов:

Хватит и трех...

Двоедушие

Волчата (притча о заключенных)

Мишенька


Хватит и трех...

Сокамерника звали Иван. Мы сидели с ним в одной камере, ожидая смертной казни, так как оба были приговорены к высшей мере наказания. Парень он был неплохой, не злой, но о Боге он слышать не хотел. Как-то заговорил я о Боге, так как ни о чем другом, как о Боге ни думать, ни говорить не мог, а он впал в сильное раздражение. "Бог! Бог! А сатану ты знаешь?" - закричал он. "Нет", - отвечаю, растерявшись перед его агрессией. "Тогда посмотри на меня, это я и есть!" Я замолчал, и с этих пор боялся с ним говорить о религии вообще. Как-то зашел в камеру священник, отец Николай, и сказал, что на Пасху будет служить литургию, и если мы желаем причаститься на праздник, то должны подготовиться. Я сразу же взял посильный пост, и начал вычитывать все положенные к причастию молитвы, а так же достал лист бумаги и стал писать в нем все те грехи, в которых обличала меня моя совесть. Иван же все дни лежал на постели и читал детективы. В один из этих дней ребята из соседней камеры попросили передать им карманный "Новый Завет". У нас в камере было три таких книги, а еще Святое Евангелие большого формата. Я решил отдать их все и приготовил книги на утро, и вот, когда пришли для проверки, я попросил служащего передать книги в соседнюю камеру. Он взял их, подержал в руках, а потом говорит, ну хватит им и трех, - и с этими словами вернул крупноформатную книгу. "Но, ведь, их четверо", - сказал я, и попытался снова отдать ему четвертую книгу, но он решительно отказался. Я огорчился, подержал в руках это Евангелия, как бы не зная, что с ним делать и положил его, наконец, на вещевую сумку Ивана, не замечая этого. Прошло сколько-то времени. и Иван полез в свою сумку. Первым делом он взял в руки Святое Евангелие, зачем-то открыл и начал что-то вычитывать. Машинально он сел возле своей сумки и стал читать его, не замечая, что слежу за ним взглядом. Потом подошел к полке с книгами, достал молитвослов и глядя в мою сторону спросил: "А какие молитвы надо читать, чтобы причаститься?" Я тут же поспешил к нему и стал объяснять, какие молитвы надо вычитать и в каком порядке. "А чего ты там все пишешь? Это тоже нужно?" "Я пишу свои грехи, чтобы не забыть, но это не обязательно, просто так удобней". До самой Пасхи Иван не выпускал из рук молитвослова и все доставал свою бумажку и подписывал туда новые грехи, которые вспоминал. Детектив его валялся возле кровати недочитанным, он даже не замечал, что тот упал. После Пасхи и Причастия Святых Даров, он с запоем стал читать Святое Писание и все, имеющиеся в камере Православные книги. Прошло еще немного времени, и он стал делать поклоны, причем в очень большом количестве, так что мне даже стало стыдно перед Господом, что я никогда так усердно не молился. С тех пасхальных дней Иван преобразился и теперь уже сам начинал говорить о Боге и вере, и я видел, что ему эти разговоры приносят большую духовную радость. Я же иногда улыбался, умиляясь в сердце своем совершившемуся чуду, вот уж, правда, "Что невозможно человеку, возможно Богу"!

г. Соликамск 2004


Двоедушие

Сидел я в камере с одним парнем, своим ровесником и было нам тогда по 27 лет. Его звали Роман. Он имел крепкое телосложение, статный, умный, по своему обаятельный. Однако, был у него недостаток. Он жил показной блатной жизнью, при этом его честолюбие требовало, чтобы о нем говорили, хвалили, боялись. Ругался он, как сапожник, а хохотал с такой силой, что стены сотрясались. Всячески он искал себе признания парня "сорви голова", у которого нет задней скорости и который никого не любит, кроме своей родной матери. А мать он действительно очень любил. Многие трепетали перед ним и искали с ним дружбы. Был у него внебрачный сын и он часто вспоминал о нем, показывал его фотографию сокамерникам. Ко мне он относился с уважением, так как любил слушать мои рассказы, которых я знал во множестве. Если он слушал их вечером, то улыбаясь какой-то детской улыбкой, он нередко так с улыбкой и засыпал. Вскоре Роман так привязался ко мне, что стал ревновать меня, если я оказывал внимание кому-нибудь другому. А еще я чувствовал, что ради нашей дружбы он готов был на любую жертву, хоть бы и последнюю рубаху с себя снять. Но никто другой не видел в Романе этих качеств души, для них он по-прежнему оставался горлопаном и душегубом, с которым нужно держаться очень осторожно. Мне же они казались слепцами, которым страх закрыл глаза и они не видят, что вся его злость напускная, а в действительности он прост и трогателен, как дитя. Никто не видел его слез, только мне он поверял свои тревоги и слабости души. Все считали его бабником, но это было совсем не так. У него было девчонка, которую он очень сильно любил, но она его бросила. А другие девчонки ему не были нужны. Его любимая вышла замуж и в браке родила ребенка, про этого-то ребенка он и говорил, что это его сын. Но было ли это так на самом деле, это уже его тайна, которую он никому не доверял. Все чаще мы стали говорить о Боге, и он уверовал, начал прилежно молиться. Вычитает бывало все молитвы на сон грядущий и ляжет спать, и пока не уснет, по памяти читает различные молитвы, хотя молитвослов рядом с ним лежит. Утром проснется и начинает читать утреннее правило, а днем обычно вычитывал те 3 канона, что имеются в каждом молитвослове. Но вот, что интересно, стоит только людям появиться, Роман тут же молитвослов прячет и начинает горлопанить. А потом он стал охладевать к молитве. Однажды я сидел и читал Святое Евангелие, а именно то место в Писании, где Господь говорит притчу о Сеятеле. И я указал ему на это место, где написано: "а так как не имели в себе корня, то засохли..." И вот он смотрит в книгу и как провинившийся ребенок хлопает глазами. Так Роман снова взялся за молитвы, сильно молился, но по-прежнему он жил двойной жизнью, оставаясь двоедушным. Но Господь предупреждал, что не любит двоедушных, потому человек должен сделать выбор: или он всецело и неделимо с Богом, или он остается во власти смерти, а третьего не дано. Не удивительно, что Роман опять стал ослабевать. Я же скорбел о нем и молился, дабы помиловал его Господь. И так Романа вскоре перевели в другую колонию, где режим был гораздо жёстче, а рядом с ним оказались верующие сокамерники, перед которыми не было нужды рисоваться блатным. Через некоторое время Роман пришел в себя, и сильно изменился, если бы кто из прежних сокамерников встретил Романа теперь, не поверил бы, что это он, так он стал воздержан и скромен. Помогай ему Господи!

30.09.04.


Волчата (Притча о заключенных)

У волчицы в тот год родилось двое волчат. Один волчонок, едва открыл глазки, как уже стал показывать свой агрессивный нрав. Он то и дело нападал на своего братца и сильно покусывал его. Второй же волчонок был совсем другого свойства, он уступал первому во всем. Даже когда волчата подросли, и первый волчонок отнимал мясо принесенное матерью у второго, тот смиренно отходил в сторону и не было в его глазах ни обиды, ни зависти. Сказать вернее, он был прост и любил своего брата забияку, потому все ему прощал и не помнил обид. Брат же не отвечал ему взаимностью, но видя, что ему нет ни в чем отпора, становился все более дерзким и злым. И так день ото дня, один волчонок укреплялся в насилии и злобе, а другой в любви и терпении. Прошло еще несколько месяцев и волчата очень сильно подросли и возмужали. Давно уже понял второй волчонок, что брат его совершенно не любит и, вообще, никого не любит, а только угождает своим злым желаниям, и все же продолжал терпеть его выходки, ради мирного существования и в силу своего сердца расположенного к добру. Злой волчонок презирал своего братца: какой из него волк вырастит, когда он хуже овцы? Слабак! Вот опять сидит в уголке и зализывает свои раны от моих острых зубов. Глупец, да и только! Я бы на его месте задал трепку обидчику, а потом уже зализывал раны. Не мог он вместить доброты брата, она была ему непонятна и чужда. Хуже того он осуждал ее, считая великой глупостью и несуразностью. Однажды гуляя по лесу, злой волчонок познакомился с другими волчатами, которые жили неподалеку, они дрались и не замечали его. И у одного, и у другого были кровавые раны, но они не могли угомониться, даже мать волчица не могла их разнять, они рычали и на неё. Сильно потрясло это зрелище злого волчонка. Из-за чего же они так дерутся, вроде и мяса рядом нет?.. - недоумевал он. Позже он ни раз видел такие драки среди других волчат. Все они сильно ссорились и нещадно дрались меж собой, будто были не братьями, а врагами. Ну и ну, - с возмущением думал он, - как же они так не могут ужиться друг с другом, по всякому поводу скалятся и цепляются друг в друга зубами! Вот глупцы! Толи дело, мы с братом никогда не ссоримся! Я не помню ни одной свары, потому что у нас их никогда не было! И злого волчонка охватило чувство гордости: да, я умею вовремя поставить своего братца на место и показать свою силу. Как я его ловко приручил уважать себя и не спорить с собою! Ай, да молодец я! Мысль о собственном превосходстве сильно запала ему в душу и тайно надмевала его надо всеми. Он не такой, как все!!! Теперь злой волчонок ещё менее церемонился с братом, так как очень сильно заботился о своем авторитете и власти над ним. Ни каких уступок! - вот его девиз. Как будто он уступал раньше? Нет, конечно, но прежде он не думал об этом. Теперь же это стало постулатом, мотивирующим все движения его волчьей души, порождающей ещё большее зло во внешнем окружающем его мире (и внешние поступки). Не только с братом, но и с матерью он стал еще более нахален и деспотичен(и заносчив). Добрый волчонок сильно страдал, его любовь день ото дня умалялась из-за незаслуженных обид и бесконечного терпения скорбей (И постоянного унижения), (терпеть их становилось все труднее и труднее)к тому же в нем просыпалась природная звериная агрессия на постоянный раздражитель, которым являлся его брат. Но будучи все же добрым от начала, он ненавидел зло и искал в себе силы оправдать брата и простить его. День ото дня делать это становилось все труднее. Вот и этот раз неожиданно в нору влетел брат и с того ни с сего вцепился зубами в ухо доброго брата. Боль и обида обожгли волчонка, который уже слабел в терпении и волчья природа сильно всколыхнулась в его душе. В глазах его потемнело, одно мгновение и он отшвырнул от себя брата, и с озлоблением вонзился зубами в его горло ...Что это? Кровь! Кровь брата моего у меня на языке? Я братоубийца! В ужасе он разомкнул челюсти и отскочил в сторону. Брат был жив, вот он болезненно приподнялся на передние лапы и с укором сказал: А я-то думал, ты не такой, как все другие волки! Но оказывается ты лицемер, ты хуже других! Ты притворялся добрым, а сам злой! Чуть не загрыз меня на смерть! Ты попрал наше братство! А я-то дурак, из кожи лез, чтобы жить с братом в мире и согласии! Вот будь после этого добрым и благородным! - сказал злой волчонок. При этом он говорил искренно, по-прежнему считая, что заслуга мирного существования с семье принадлежала ему, умеющему всех вовремя поставить на место. Добрый волчонок сказал робко: "Прости, я не хотел причинить тебе боль!" Он приблизился к брату чтобы зализать его рану, но тот злобно зарычал на него: "Не подходи, бандюга! Ты мне больше не брат!" и он гордо вышел из норы. Добрый волчонок горько заплакал, ему было жалко братца и стыдно за свой злой поступок.

Через несколько недель злой волчонок вернулся домой, он едва держался на ногах, так как поисках добычи, познал зубы настоящих лютых волков и теперь понял, что если мать и брат его не выходят, он не выживет.

И вот, добрый волчонок с великой любовью и преданностью лижет его раны и при этом шепчет с любовью: "Прости меня, брат, прости, это из-за меня все так вышло, я обидел тебя!" "Да, ладно, оставь! Ты здесь не причем!" - простонал израненный волчонок и это были самые первые его благородные слова, слова благодарности за любовь.

г. Соликамск 2006


Памяти друга
(материал взят из Православного Почтового Форума - Чата "Стезя")

Мишенька

Эта история о пареньке уродце, который попал в тюрьму на пожизненное заключение. Жизнь его оборвалась в 25 лет, он умер в тюрьме от распада легких. Находясь в заключение, и тяжко страдая от одиночества и туберкулеза, он уверовал в Бога. Миша много молился и даже составил свои молитвы-прошения к Богу. Когда я прочитал их в первый раз, они сильно запали мне в душу. И я стал читать их ежедневно в продолжении дня. Я ловил себя на мысли: "Зачем я это делаю, ведь Мишенька не был святым, более того, на нем кровь убитого им человека?" Но странное дело, эти молитвы возгревали мою душу к молению и покаянию, к изменению своей души. Скоро я заметил, что и другим заключенным они тоже нравятся. В них есть все, что нужно обратившемуся к Богу с покаянием осужденному. Многие, если не все, сидящие в тюрьме с пожизненным сроком, имеют то или иное отклонение от нормальной психики. Возможно, что так ломает душу заключенного отчаянье, из-за того, что он никогда уже не выйдет на волю, но рано или поздно умрет в тюрьме. Пережить это, смириться с этим - любому человеку практически невозможно, а тем более человеку, думающему о себе много. И вдруг, Мишенькины молитвы стали меня смирять, приносить облегчение сердцу. Да, ведь они и написаны человеком, который так же как и я, приговорен был к смертной казне,  потом, по милости Божией, помилован посмертным заключением. Он сумел смириться с этим, понять смысл жизни и найти силы жить в неволе, благодаря за все Бога. Вот почему его молитвы укрепляли меня. Вы помните, я сказал, что Миша был уродец? Он родился с заячьей губой и волчьей пастью. В детстве он много  вытерпел и от взрослых, и от детей, которые видя внешнее уродство лица, сравнивали его со зверюшкой и забывали о том, что душа у него человеческая, и она ищет сострадания и любви. Никто не знает сколько он пролил слез в тайне от этого мира... О, хоть бы тело его было нормальным! Увы, и оно неприятно поражало своей несоразмерностью. Другой бы на его месте озлобился, возненавидел весь мир и даже судьбу свою, а он смирился, и в каждой молитве благодарил Бога... С людьми он тоже вел себя смиренно. Сколько раз я срывался с раздражением, без всяких причин. выговаривал ему свое неудовольствие. Помню накричал на Мишеньку из-за пустяка, просто он попался мне под горячую руку, а я был почему то зол. Он отошел в сторону молча, только лицо его нахмурилось, не смотрит в мою сторону. И не надо! Потом с меня сошло,  он сразу почувствовал во мне добрую перемену,  подошел: "Ты хоть и вредненький, Андрюша, а я все равно тебя люблю". Меня от этих слов даже слеза прошибла."За что же любить-то меня, я же тебя с грязью смешал", - подумалось мне. - А может он юродствует?"  Но нет, Миша ни разу не изменил себе: всех прощать, не помнить зла, первым подходить мириться, и находить ласковые слова даже для своего обидчика. Позже я заметил, Миша очень много читает святых отцов, утром и вечером молился по молитвослову, а в остальное время своими молитвами, о которых я упоминал, и в которых он просил у Бога незлобия, любви к ближним, простоты, виденья своих грехов и невиденья грехов чужих, а еще памяти смертной. Наверное, Господь внял его молитвам, потому Мишенька поражал своим братолюбием и незлобием в любых обстоятельствах -  никогда не укорял, не спорил, отзывался на любые просьбы и нужды ближних и, конечно же, был так прост, что не понятен нам, живущим по другими законами. Как жаль, что лишь после его кончины, я понял, каким Мишенька был сильным человеком, как мужественно он противостоял сползанию к греховной бездне страстей, не взирая на насмешки и презрения людей, считающих себя такими сильными, умными, имеющими власть всех судить... А может быть, здесь Тайна преображения человека Господом?.. Как вы думаете?

Из 28 молитв раба Божиего Михаила, присланных мне  (Кочетовой Л. Ф.)  Андреем Волховым, предлагаю вашему вниманию одну:

МОЛИТВА 9

Господи, Боже мой, избави мя от всякого ложного образа Твоего, мною о Тебе составляемого. И помоги мне, Владыко, освободиться от всего поддельного, неистинного и быть самим собою , как пред Лицем Твоим, так и в обращении с моими ближними. Научи меня покаянию и любви нелицемерной.


©"Центр духовной поддержки православных общин в заключении"
Любое цитирование - с указанием автора "Центр духовной поддержки православных общин в заключении" и ссылки на
www.4prison.ru
Письмо web-мастеру

Яндекс цитирования     Rambler's Top100     Рейтинг@Mail.ru