Центр духовной поддержки православных общин в заключении во имя прп. Ефрема Сирина

Один на всех

О работе тюремных психологов

Зачастую люди, находящиеся в неволе, нуждаются в психологической помощи. В такой помощи нуждаются и сотрудники колоний, так как труд их очень нелегок. Психологи замечали, что люди, проработавшие в исправительных учреждениях лет десять, сами становятся похожими на заключенных по своему поведению, речи, реакциям. Вряд ли такие изменения можно считать хорошими. Должности психологов предусмотрены в учреждениях ФСИН, и в каждой колонии с сотрудниками и осужденными работает, по крайней мере, один психолог. Этого, конечно, недостаточно, учитывая, что в колониях в среднем содержится полторы тысячи осужденных, и нехватка специалистов является основной проблемой в данной области.

О методах психологической помощи сотрудникам исправительных учреждений, рассказывает старший психолог психологической лаборатории 14-й колонии Краснодарского края лейтенант внутренней службы Владислав Викторович ДУДИН.

— Владислав Викторович, какая психологическая работа проводится с сотрудниками в вашей колонии?

— Прежде всего это консультации с теми, кто устраивается на какую-либо должность в колонии. Кроме того, достаточно часто начальники отделов, если в отделе возникают проблемы с дисциплиной, трудности в работе, просят разобраться, выяснить, стоит ли за этим какой-то конфликт между сотрудниками. Психолог выполняет эту задачу, и если конфликт выявлен, то определяет пути его устранения. Иногда сотрудники обращаются за индивидуальной консультацией, чаще всего по поводу проблем в личной жизни, во взаимоотношениях с сотрудниками в коллективе, и в редких случаях – проблем с осужденными. Но это случается не очень часто, потому что все мы работаем в одной организации, и они беспокоятся, что о них может стать известно то, что было бы нежелательно знать окружающим.

Были попытки проводить и групповые занятия. Но здесь, опять же, на рабочем месте сотрудникам сложнее отвлечься, тут они критически относятся к каким-то видам упражнений, друг на друга смотрят, боятся обсуждать друг друга, появляются комплексы, зажимы. Поэтому групповые занятия лучше проводить с выездом, например на базу отдыха. Такой опыт у нас тоже есть. Вдали от работы люди свободнее начинают говорить о себе, о своих проблемах, о своей личности. На работе человек очень часто чувствует себя так, как будто он тут кому-то всегда что-то должен, и он «неправ», а там он ощущает себя просто человеком. Люди, которые впервые участвовали в такой групповой работе, в первый раз занялись глубоким самоанализом, а не просто самокопанием: «я виноват, у меня комплекс вины какой-то», а именно осмысленным, рациональным самоанализом. Цель психологии в целом – это заставить человека думать — о том, что он не просто живет себе как живется, а для чего-то, целенаправленно, что нужно вспомнить о себе, чтоб меньше ошибок совершать в жизни.

— Какие программы вы используете в групповой работе с сотрудниками?

— Обычно программы составляются из разных направлений психологической терапии, например, из элементов гештальт терапии, арт терапии, в большей степени работа идет в направлении когнитивно-поведенческой терапии.

— А работают ли как-то психологи над проблемой сквернословия?

— Этот вопрос часто поднимается, и не только в работе, а и просто в беседе. Очень трудно это дается — контролировать свою речь. У сотрудников уже сложился стереотип поведения: они полагают, что до осужденных лучше доходит мысль, выраженная в «крепких» словах. И в этом есть доля истины. Я сам, работая с осужденными, пытаюсь деликатно с ними говорить, но они как бы «не слышат», а стоит только применить пару более «дерзких» фраз – и они начинают слышать. Они реагируют только на такую речь. Начальникам отрядов также сложно что-то объяснить, они находятся в зоне целый рабочий день, и у них как бы уже рефлекс выработался на употребление этих слов-сорняков. Человеку надо просто себя контролировать.

О том, что входит в обязанности психолога, работающего с осужденными, рассказывает начальник психологической службы ФСИН по Краснодарскому краю Наталья Михайловна СТРЕЛЬЦОВА.

— Наталья Михайловна, в чем заключается работа психолога в колонии?

— Фактически работа психолога в колонии сводится к большому количеству описаний, к «ручной» работе. Приходят этапы, например по сорок-шестьдесят человек, и один психолог за две недели, пока осужденные находятся в этапных помещениях, должен каждого опросить, описать, сделать прогноз, составить на него психологическую характеристику. То есть очень много писанины, плюс тесты, которых также большое количество. Один из тестов, например, состоит из 187 вопросов, и вручную все это обрабатывать очень сложно. Для решения этой проблемы мы писали проекты, работали с общественными организациями, чтобы найти деньги для приобретения компьютеров. В 2004 году мы их закупили, и потом еще писали много проектов, на осуществление которых нам выделили 500 тыс. рублей, на которые мы купили компьютерную, а также аудио-, видео-технику для психологических кабинетов всех колоний Краснодарского края. Те же тесты мы записали на DVD, CD, раздали по колониям, и это облегчает работу, экономит время психолога.

По европейским нормам на одного психолога должно приходиться не более 50 человек осужденных, это подсчитано, — тогда работа психолога эффективна, тогда можно проводить групповые занятия. Но у нас, к сожалению, эти европейские нормы не выдерживаются, а получается, что на одного психолога приходится более тысячи человек — и сотрудников, и осужденных. При этом очень много времени занимает заполнение документации, потому что о работе психолога судят по документации. Когда осужденный поступает в зону, – его нужно описать; если человек находится на учете, то через каждые полгода его тоже нужно вызывать, тестировать и описывать. Если человек помещается в ШИЗО или в какие-то другие условия содержания, если идет на УДО, освобождается – опять нужно заключение и тестирование. Если он выводится из зоны в колонию-поселение, то опять проводится тестирование, то есть так много тестирования, так много писанины, что именно коррекционная работа, которой психолог должен заниматься профессионально, практически не ведется. Нет времени заниматься групповой терапией, а она очень эффективна. Чтобы решить эту проблему, мы создавали группы психологической поддержки среди осужденных, привлекая из их числа в качестве руководителей этих групп более интеллектуально здоровых, понимающих людей. Они читают психологическую литературу и могут обсуждать и решать какие-то вопросы. Есть председатели психологической секции, тоже достаточно разумные люди, которые могут и с психологом, и без психолога собираться, обсуждать какие-то вопросы.

— Оценивается ли как-то готовность человека к освобождению, его готовность к работе?

— Нет. Проводится тест, и психолог делает заключение. Если это колония строгого режима, то здесь люди не первый раз отбывают наказание, работа для них — не самое главное, они освобождаются и через несколько месяцев опять сюда попадают – это образ их жизни. Мы пишем: «да, готов», потому что по закону мы должны их освободить. А для того чтобы он действительно был готов к работе, нужно проводить ресоциализацию, делать это именно в колонии и рассказывать о том, что есть другая жизнь, есть другие ценности и можно по-другому себя вести, но этим нужно много заниматься, нужны специалисты. Наши психологи готовы, но у них нет времени. Один из выходов – это привлечение гражданских психологов, однако опыт показал, что, не зная специфики, они иногда говорят и делают такие вещи, которые провоцируют людей на всякие негативные проявления. Другой выход – ввести дополнительные должности психологов, как это делается в европейских странах: есть один психолог на пятьдесят осужденных, который с ними работает и ответственен за эту работу — тогда виден результат. Работа психолога есть, но она растворяется в большом потоке людей. Поэтому надо вводить должности психологов, облегчать работу с помощью новейшей технологии, применять компьютерную технику, аудио-, видеоаппаратуру, создавать условия. В нашей стране есть много колоний, где это осуществляется на экспериментальной основе. Например, в Перми на территории женской колонии № 5 есть четыре комнаты психологической разгрузки, несколько психологов набирают группы и занимаются с ними, есть программа. И эта работа дает весьма положительные результаты.

Беседовала Наталья ПОНОМАРЕВА

Мир всем, № 1/85, 2010 год